Спасибо
Второй рассказ выкладываю в два приёма: во-первых, он в два раза длиннее, а во-вторых, местами крыша в дороге.

ДУРАКАМ ВЕЗЁТ

Я носовым платком стрёла кровь со шпаги.
Нет, не «баталии арены», и даже не «невинные жертвы». Просто порезалась. Неосторожное обращение с собственным оружием.
Я слизнула кровь с пальца. За последние недели я так привыкла в виду крови, что сейчас ранка показалась мне мелочной и не стоящей внимания. Даже шпаге досталось больше интереса с моей стороны.
- Нам кровь в артериях и венах, наверно, просто не нужна... - начала Лара зачтение свеженаписанных стихов, но её голос перекрыл душераздирающий скрип одноимённого инструмента – то есть скрипки.
- Ада! – взвыла Лариона, обхватывая руками голову и засовывая её под подушку, что малость сказалось на её дикции, - Чтоб тебя, у меня барабанные перепонки лопнут!
- Если я не настрою скрипку, - холодно отвечала Аркадия, опустив смычок, что дало нам возможность оторвать ладони от ушей, - то, когда я начну играть, у тебя лопнут не только барабанные, но и все остальные перепонки в организме.
- Включая ласты! – добавила Феня.
- А во всём квартале вылетят стёкла, - не удержалась я, - Ад, не сочти за грубость, но этими звуками только алмазы гранить. Ювелирные. Десятая прочность по шкале...
- Ладно, Крист, все и так поняли, что домашнее задание по геологии ты сделала! – поспешно сказала Лара.
Взгляд её подозрительно метался по комнате, время от времени цепляя смычок, который держала в руке Аркадия. Похоже, у подруги зародилась счастливая мысль припрятать смычок и помешать тем самым сеансу какофонии, обеспеченному нам расстроенной на морозе скрипкой.
Я ещё раз облизала кровоточащий порез, убедилась в остроте шпаги на забытых Ларионой колготках и убрала оружие в футляр. Феня вновь склонилась над домашним заданием по физике. Лара, сказав ещё пару колкостей в адрес скрипки и ключей, которыми ей следует настраивать, опять углубилась в написание стихов. Аркадия, которой больше не чинили препятствий, вновь провела по струнам смычком, попутно регулируя их натяжение. Ещё один ужасающий звук сотряс воздух.
Вся четвёрка собралась в нашей с Ларой комнате. Все ждали часа, когда можно будет побросать повсевечерние дела и отправиться в Горку. И все, на первый взгляд, были при деле... Ну, почти.
Прошло уже два месяца с того дня, как мы впервые ступили на арену. Отгремели гуляния по поводу всех рождеств и новых годов. Мы узнали, что такое боль и что такое кровь. Правда, пока мы отделывались мелочью, самый серьёзный порез получила Афанасия – острие шпаги рассекло ей кожу на левой руке от запястья до локтя. Порез был длинный, глубокий, и долго не заживал, но всё же это была царапина.
Не всегда, далеко не всегда выручали нас привычные стили. Мне случалось сталкиваться с противниками, не уступавшими мне в быстроте и настойчивости, и тогда приходилось долго изматывать их обманными приёмами, странными переводами и просто приёмами, выродившимися ещё в восемнадцатом-девятнадцатом столетьях, о которых сохранились одни воспоминания и которые мы оттачивали вечерами – секретные удары разных школ.
Случалось, что ловкая и сильная Афанасия не выдерживала натиска крупного, мощного противника – не надо забывать, что она, как и мы все, была лишь девушкой, хоть и ставила, в отличие от нас, силовые приёмы на первые позиции. Тогда ей приходилось носиться вокруг противника, нападая со всех сторон одновременно, что доказывало лучше любой тренировки, что хоть она и любит брать силой, за скоростью тоже дело не станет.
Бывало пару раз и так, что нашёлся противник, способный разгадать и вовремя отразить пачки обманных приёмов Лары, которые она обрушивала на всякого, кто рисковал скрестить с ней шпагу (по секрету – рисковали очень многие). И тогда она долго и терпеливо, поменявшись ролями, защищалась, чтобы потом быстро и отрыто перейти в наступление и в глубоком выпаде показать, что терпение и труд лучшая тёрка.
Я видела однажды, как Аркадия столкнулась нос к носу с человеком, чьей манерой было дожидаться ошибки противника почти не атакуя. Ада – странный человек с крайне странным темпераментом. В тот день она была спокойна до отвращения, и профехтовали они не меньше часа. Потом разошлись.
Горка совершенно неожиданно оказалась вовсе не оплотом варварства, а просто клубом людей, с такими же, как и у нас, интересами.
- Завтра контрольная по физике, - сказала Феня, с шумом захлопывая задачник, - Лар, я бы на твоём месте обратила на это внимание!
- Не хочу, - бормотнула Лариона, грызя карандаш.
- Никто не хочет, но все будут писать, - хмыкнула Ада. Она уже привела в порядок свою скрипку, сыграла половину концерта и теперь убирала инструмент в футляр.
- Не буду, - последовала реплика Ларионы.
- Лар, не дури, - сказала я.
- Не буду, - упрямо повторила доморощенная поэтесса, - заболею.
- Ещё одно подобное заявление – и ты действительно заболеешь, - предупредила Феня, - Переломом челюсти. Верхней.
- Ну, допустим, меня сегодня ранят, - продолжала фантазировать Лариона.
- Лар, раны не относятся к тем вещам, о которых следует распространяться, - хмуро заметила я. Ада кивнула в знак согласия:
- Более того – это та вещь, которую следует тщательно скрывать, - добавила она, - Кроме того, это просто больно.
- Да, больно, - согласилась Лара, - Да, нужно скрывать. Но вы ведь гуманистки, и не заставите больную подругу писать контрольную, не так ли?
Я не нашла цензурных слов для ответа. Если это не высшая степень наглости, то я – чёрный лебедь.

Снег скрипел под ногами, а в тех местах, где ещё уцелел вчерашний наст, он смачно хрустел. Было не то чтобы холодно – просто неприятно. Футляр за спиной казался непривычно тяжёлым благодаря кинжалу, хотя его вес оказывал на плечо скорее психологическое, чем физическое давление. Не может же кинжал весить как боевая шпага, верно?
Самым интересным мероприятием теперь был выход с территории Лицея. С Нового года передвижения лицеистов стали контролироваться куда жёстче, чем раньше. Волна поединков вновь прокатилась по Старшей школе, и у руководства возникли все основания для подозрений очередного всплеска активности Горки. Выбираться теперь приходилось тайком, на цыпочках, крадучись, в тени вдоль забора. Возвращаться было ещё интересней, потому что нужно было карабкаться через забор. Ладно ещё на арену мы шли на своих ногах, а ведь назад вполне могли вернуться, образно выражаясь, вперёд этими самыми ногами.
В том месте, где в кирпичной стене, являвшей собою ограждение, был пролом, мы по очереди перебрались на другую сторону. Я спрыгнула на землю последней и быстро обернулась: мне показалось, что в проломе на мгновение мелькнула какая-то тень. Однако при ближайшем рассмотрении никаких теней не обнаружилось, и я догнала девочек.
- А в самом деле, - продолжала Лариона фантазировать вслух, - если бы меня ранили, вы бы бросили меня на произвол судьбы?
- И ещё как! Оставили бы тебя лежать на снегу, блэдную и холодную, - фыркнула я, - И ещё попинали бы немного.
- Нет, в самом деле?
- Может, её проткнуть уже? – предложила Феня, - Чтоб заткнулась?
- Напротыкаешься ещё, - успокоила я подругу, - Вытащим сегодня на арену человек двадцать, встанем десять на десять с каждой стороны и пойдём стенка на стенку; протыкай кого хочешь – красота!
Лариона хмыкнула, Афанасия зааплодировала. Аркадия ничего не сказала, но посмотрела очень выразительно.
Мы поднялись на холм, к шумящей пёстрой толпе. Это походило на шабаш ведьм – свет на вершине горы, на которой ничего кроме света снизу не разглядеть. Круг из покосившихся хижин надёжно скрывал арену от посторонних глаз.
- Криста! – крикнул мне кто-то, и я поспешно повернулась на голос. Рядом стоял Олег, наш добрый знакомый.
- Собираемся десять на десять, - сказал он, - С нашей стороны восемь человек есть, нужны ещё двое – пойдёшь?
- В групповую? Я тоже хочу! – возникла откуда-то из-за моей спины Лара.
Феня и Ада, материализовавшиеся рядом, олицетворяли собою немое желание.
- Кидаем жребий! – решила я, - На дальность, высоту и меткость. Двое пойдут махать шпагами, а ещё двое останутся здесь, чтобы было, кому тащить домой первых двоих.
Предосторожность, надо сказать, вовсе не была излишней. Групповые поединки не отличались красотой и театральностью, зато они отличались зрелищностью. Основным цветом на этом фестивале клинков был цвет крови. Здесь, в отличие от боёв один на один, двое или трое имели право атаковать одного, а человек, избавившийся от своего противника, мог помочь товарищу по команде. Знаков отличия команд не было – все и так знали друг друга в лицо. Единственным правилом было не нападать вдвоём на одного, если на арене есть человек, лишённый противника и способный к бою. Таким образом, в начале боя силы были равны, а уж дальше – как повезёт.
Жребий кинули. К дикому моему и Афанасии разочарованию, идти предстояло Ларе и Аде. Девочки, отсалютировав нам шпагами на прощание, скрылись в толпе. Правда, я успела ещё поймать за рукав Лариону.
- У тебя кинжал есть? – спросила я.
- Есть, - кивнула подруга.
- И всё равно возьми, - велела я, протягивая ей свой кинжал и ножны, пристёгивающиеся к поясу, - на всякий случай. Что-то мне подсказывает, что тут будет бойня – может быть, ты кого-то выручишь...
- Спасибо! – Лара обняла меня, а потом смешалась с толпой.
Я вздохнула и вернулась к Фене. Предстоящий поединок мне, мягко говоря, не нравился, и прежде всего составом команд. С обеих сторон были опытные, сильные, и главное – безжалостные люди. Чем это кончится, и сколько человек из двадцати вышедших сейчас на арену смогут на своих ногах уйти с неё?
Команды выстроились друг против друга. Лиц с выбранной мною позиции было не разобрать, но я всё равно тут же нашла Аду и Лару – обе черноволосые, в лёгких красных куртках. У Аркадии куртка была с белым кантом по краю рукава.
- Крови будет... – протянула Феня, глядя на этот парад, - Они уже сейчас жрут друг друга глазами.
- Друг друга? Враг врага, ты хотела сказать, - вздохнула я.
- По сигналу!.. – услышала я голос «арбитра».
- Ну, всё, сейчас вмажут в колокол – наверное, это чтобы немного оглушить противников и не дать им сразу перерезать друг другу глотки.
И точно – как и следовало ожидать, шарахнули в колокол. В ушах у меня зазвенело так, словно это моя голова была бронзовым колпаком – или из чего там льют колокола? – по которому долбанули ломом. Двадцать человек, едва ли оглушённых в меньшей степени, чем я, бросились друг на друга со шпагами...
- ...Как мухи на свежее говно, - вслух закончила Афанасия мою мысль.
Однако едва ли мухи нападают на навоз с таким остервенением. В первую минуту на арене ничего нельзя было разобрать. Только когда бойцы худо-бедно разбились на пары, я могла отыскать глазами подруг.
Аркадия, которую легко можно было узнать по красной куртке с белым кантом, отбивалась от двоих нападавших на неё молодых людей. Правда, те не очень усердствовали, потому что под ногами у девушки уже лежал один любитель риска. Лара же сошлась со смертельным врагом Аркадии, Богданом, с которым Ада не поладила с первых дней в Горке. Три человека уже лежали на снегу, и я не без злости отметила, что двое из них принадлежат к той команде, к которой присоединились Ада и Лара.
- Чёрт! – прошептала я, глядя, как Олег пытается достать своего противника, очень ловко защищавшегося кинжалом, - Если бы я была там...
Феня, кажется, думала о том же: она до крови кусала и так растрескавшиеся на морозе губы, пожирая глазами схватку.
Ада выполнила довольно подлый финт, перешла в контратаку, обвела пытавшегося защититься противника и отправила его на снег. Я немного удивилась, когда она отскочила в сторону и явно собралась со вкусом разделаться с оставшимся противником вместо того, чтобы поскорее разобраться с ним и заменить Лариону в поединке со своим врагом. Или Лара и Богдан тоже успели повздорить, и теперь Ада не хотела лишать подругу удовольствия проткнуть нахала? Если да, то ей-богу, это очень по-рыцарски с её стороны! Я хихикнула при последней мысли и поймала себя на том, что в аналогичной ситуации едва ли поступила бы так же. А потом ещё прикрылась бы заботой о жизни и здоровье подруги! Нет, определённо, надо взять пару уроков благородства.
- Что-то Лара сегодня спокойная, - сказала мне Феня, не отрывая взгляда от арены, - Посмотри, она не двигается с места. Обычно скачет, как горная коза в охоте, а тут приглядись – ни шагу назад или в сторону.
- Два вперёд только было, - машинально согласилась я, - Богдан отступал.
- Я была бы не против, если бы он сейчас отступил, - скрипнула зубами Афанасия, и я удивлённо воззрилась на неё. Как это понять? И у неё с Богданом счёты или какой-то принцип в духе все за одного?
Противник выбил кинжал из руки Аркадии, однако девушку это не смутило – она закрылась предплечьем ценой, кажется, неглубокого пореза, тут же перешла в контратаку и левой рукой захватила клинок вражеской шпаги. Если бы не перчатка, ей едва ли удался бы этот приём. Похоже, она не собиралась добивать безоружного, как и оставлять его на ногах. Ловко врезав противнику шпагой плашмя по голове, Ада отскочила и, не тратя времени на поиски кинжала, с одной только шпагой бросилась на Женьку – заклятого врага Ларионы.
Я, ничего не понимая, покачала головой. Что они сегодня, договорились «ты моих, а я твоих»? Но Евгений не собирался даться с Адой. Он отпарировал и тут же отскочил в сторону, а потом вообще побежал на другой конец арены, в пекло ожесточенной борьбы между Ларой и Богданом. Не давая Ларионе опомниться, он напал на неё справа.
А потом три события произошли одновременно: Лара не успела парировать, и шпага вонзилась ей в грудь. Женька ахнул и отшатнулся. Богдан, занесший уже клинок для того, чтобы добить девушку, вдруг вскрикнул и упал.
Вот тогда до меня дошла суть происходящего.
В красной куртке с белым кантом была Лариона. Уж не знаю, зачем, но они с Аркадией поменялись куртками. Ада с самого начала боя сошлась с Богданом. Лариона, разделавшись с тремя напавшими на неё, хотела выяснить отношения со своим врагом, однако Евгений был, как и я, введён в заблуждение куртками. Приняв Аркадию за Лариону, он напал на неё и узнал слишком поздно и, конечно, отшатнулся. Богдан же упал, когда у него подогнулась правая, опорная в тот момент нога: Лара, метнув кинжал – а у неё было два кинжала – перерезала ему коленное сухожилье.
В результате Лариона осталась на ногах и сошлась с Евгением, горя двойной жаждой мести. Богдан лежал на земле, а Аркадия стояла на одном колене, выронив шпагу и опираясь левой рукой на снег.
Тут до меня дошла простая истина: Лара убьёт противника. Да, конечно, она об этом пожалеет, будет терзаться угрызениями совести, но простить ранение Ады она не сможет. Наверняка в тот момент её жгла мысль «А если смертельно?!». Честно говоря, и я сама невольно подумала об этом, и почувствовала на спине холодный пот.
- Остановите бой! – услышала я голос Фени, через всю арену докричавшейся до «арбитра», - Остановите бой, они же глотки друг другу перережут!
- Нет! – донеслось с другого края арены.
Действительно, подумала я, зачем им останавливать бой? Они на этих перерезанных глотках деньги делают! В тот же миг мы с Афанасией, не сговариваясь, перепрыгнули через ограждение арены.
Есть неписанные правила, которые соблюдают все. А есть писанные правила, которые соблюсти никто не решится. По этим писанным правилам во время группового боя можно выносить с арены раненых, вот только делают это редко – кому захочется подвернуться под шпагу?
Я подхватила на руки Аду, а Феня ударила Евгения под колени и перекинула отчаянно сопротивляющуюся Лариону через плечо. С новыми, невесть откуда взявшимися силами я вторично преодолела ограждение арены. Мы с Феней вытащили свою драгоценную ношу за пределы Горки и только там сгрузили её на снег.
- Афанасия, чтоб тебя во все места! Кто просил?! – надрывалась Лара. Феня, по-видимому, пыталась зажать ей рот ладонью.
- Не хватало только, чтобы вы друг друга поубивали! – говорила она.
Но мне было не до этих склочниц. Став подле Аркадии на колени, я поспешно расстегнула красную куртку и чёрный кардиган под ней. Шпага наткнулась на ребро и скользнула верх, вонзившись остриём между ключицей и плечевым суставом. Я невольно вздрогнула, ощутив что-то горячее и липкое на пальцах.
Я почувствовала, как моё тело сжали холодные, липкие руки ужаса. А если?.. Голова закружилась, перед глазами заплясали мушки. Я никогда не боялась вида крови – да и может ли хоть одна девушка этого бояться, хоть бы по чисто биологическим параметрам? – я спокойно перевязывала глубокие царапины или мелкие раны... Почему же сейчас я совершенно не владела собой? Где-то внутри, словно в чужом сознании, был ответ – это был суеверный, бабский страх, далёкий от разумного, страх того, что Ада умрёт у меня на руках. Не более того. На мгновение инстинкт взял верх над разумом, и я поняла, что элементарно сваливаюсь в обморок.
«А если ты истерить станешь, она что, живее будет?» - спросила я себя. Разумеется, эта циничная мысль мало помогла, но я всё же сумела сладить с собой. Голова перестала кружиться, и я отважилась вновь взглянуть на рану. В темноте трудно было как следует разглядеть её, а может, виновата была кровь, которой уже пропиталась рассеченная трикотажная майка.
Феня и Лара маячили у меня за спиной, и этот факт меня почему-то бесил.
- Хоть бы что-нибудь сделали! – набросилась я на них, отлично понимая, что это ничего не даст. Что они могут сделать? Что мы вообще можем сделать?!
Хотя бы кровь остановить было нужно... Да и было нельзя долго оставлять Аду на снегу. Я вгляделась в лицо девушки – она, конечно, потеряла сознание. Страх уже отпустил меня, и я подумала, что это, наверное, к лучшему – каково бы мне было видеть её искажённо гримасой боли лицо?
Понимая, что на помощь остолбеневших от тихого ужаса подруг рассчитывать не приходится, я приподняла Аду и осторожно высвободила её правую руку из рукава куртки. Кардиган и майку мне удалось просто разорвать. Смешно было и думать о том, чтобы соорудить повязку из трикотажных лоскутков, оставшихся от одежды, однако мне было не до смеха. Обрывками майки я с горем пополам перевязала рану, но много ли толку от такой повязки?
Я почувствовала, как холодно стоять коленями на снегу. Снег! И как мне раньше в голову не пришло? Быстро сформировав из чистого снега плотный комок, я приложила его к ране. Если трикотажная повязка кровотечение едва ли остановит, то холод сделает это наверняка. Но нужно было перенести Аду домой – я ещё не представляла, как можно это сделать, даже не задумывалась. Ясно было только, что одной мне бесчувственное тело далеко не унести.
- Феня! Лара! Чёрт возьми, что вы стали, как столбы?! – крикнула я, снова выходя из себя. Но девочки стояли, как вкопанные, не двигаясь с места, и смотрели на Аду со смешанным выражением ужаса и... Неужели отвращения?
Заиндевевшими на лёгком вроде бы морозце пальцами я не могла нащупать пульс на шее Ады, и, когда у меня мелькнула мысль, что, может быть, не холод тут виноват, я невольно содрогнулась.
- Крист...
Шёпот был тихий, как шелест осенних листьев под ногами. Я мгновенно обернулась и вгляделась в лицо Аркадии: приоткрыв глаза и чуть-чуть приподнявшись, опираясь на левую руку, она старалась заглянуть мне в глаза.
- Крист... я эту сволочь... убила?..
Не «где я?», не «что случилось?», даже не стон, логичный бы вроде в такой ситуации, а этот вопрос. В другое время я бы задумалась, насторожилась, но тогда мне было не до того.
- Нет, - ответила я.
Лара и Феня, до этого скованные не то страхом, не то ещё чем, вдруг в одно мгновение оказались рядом со мной, тоже на коленях. «Ага, оттаяли, черти...» не без злорадства подумала я. Но было не время выяснять отношения – это можно будет сделать позже, в тепле и спокойной обстановке, медленно и старательно рассказывать подругам, кто они такие есть.
- Помогите мне, - сказала я девочкам, - перенесём её домой.
- Не надо... – подала голос Аркадия.
- Какое ещё «не надо»?! – вздыбилась я, - Хочешь остаться здесь навсегда?
- Нести не надо, - Ада говорила уже твёрже и уверенней, - я сама дойду...
- И не вздумай!
- Бесполезно это, - проговорила Феня, - Нам не пройти в комнаты – вахтёр не пропустит.
Я вздрогнула. И вправду!
- У нас есть верёвочная лестница! – воскликнула Лара, - Я пройду вперёд, скину лестницу...
- По этой лестнице и здоровый человек не каждый раз поднимется, не то, что раненный!
Лара прикусила язык. Я застёгивала куртку Ады.
- Есть идея! – ожила Лариона, даже подпрыгнув на месте от восторга.
- Что на этот раз?
Подруга вскочила на ноги и принялась топтать снег вокруг нас, расхаживая взад-вперёд.
- Вахтёр-то нас пропустит, - говорила она, - но донесёт. Если узнают, что Ада ранена – поймут, что мы были в Горке. Если это станет известно, нам не миновать ответственности, возможно – перед правоохранительными органами...
- Лар, - не выдержала я, - это всё мы знаем! Какая у тебя там идея?
- Простая! Нужно, чтобы не узнали, что Ада ранена, верно? Если мы явимся пьяными в стельку, вахтёр на нас едва ли донесёт – сунем ему стольник, и дело с концом. Все борются с Горкой, неровен час, выкинут уроки фехтования из программы, на пьянство им некогда внимание обращать!
Афанасия вытаращила глаза: - Ты собираешься напиться?!
Однако я уже была готова расцеловать Лару. Идея была проста, как и всё гениальное – и как я сама не догадалась?
- Тогда галопом в ларёк, - сказала я подруге, - одна нога здесь, другая там! Купи бутылку водки и мчись к Лицею.
- Где вас искать?
- Под нашими окнами, в тёмном закутке, ну, ты знаешь.
Лара кивнула и растворилась во тьме. Я поспешно вытерла руки о снег, стирая с них кровь, и поманила Феню рукой. Вдвоём мы подняли Аду с земли и понесли к Лицею. Идти было легко, груз в руках почти не чувствовался, и только иногда по телу пробегала дрожь, напоминавшая о такой вещи как страх. Но я гнала страх прочь и подбадривала себя тем, что Аркадия – девушка крепкая, с железным здоровьем, она выберется... В проломе стены мы просто передали подругу с рук на руки. Ада, обняв меня левой рукой за шею, когда я держала её на руках, шепнула мне на ухо:
- Не бойся за меня.
- Не боюсь, - так же шёпотом ответила я.
На подходе к зданию общежития первоначальная лёгкость продвижения стала потихоньку исчезать. Я чувствовала, что руки у меня выдёргиваются из тех мест, к которым приделаны, а по лбу течёт пот. Но Феня шагала как ни в чём ни бывало, она-то была сильнее меня. Я в очередной раз откинула с лица слишком длинную чёлку, и заметила в тёмном закутке неподалёку от окна какое-то движение. Полагая, что это Лара, я свистнула.
Однако из темноты вышла вовсе не Лариона. Это были трое молодых людей, в которых при ближайшем рассмотрении я узнала своих одноклассников.
- Криста, Феня и... А на руках у вас кто, Лара? – сказал тот, что стоял ближе ко мне, - Девочки, вы попались. Значит, вы ходите в Горку?
Конечно же, в куртке с белым кантом он принял Аркадию за Лариону. Они вообще-то совершенно непохожи лицом, но перепутать их на почтительном расстоянии, как это случилось с нами в Горке, не составляет труда.
- Что, - спросила Феня, - донесёшь на нас?
- Ну, с Горки у вас наверняка есть деньги... – протянул второй, - так что можно и не доносить...
Феня скрипнула зубами, а я почувствовала, как кровь бросается мне в голову.
Нет уж, шантажу не бывать, ребятки! Вы выбрали крайне неудачное для него место и время. Может быть, случись это при других обстоятельствах, я ещё прошла бы мимо, просто посмеявшись, но не сейчас. Слишком много всего случилось этим вечером.
Я глазами сделала Фене знак опустить Аду на землю. Затем под изумлёнными взглядами одноклассников сняла куртку, отдала её подруге, и открыла футляр.
- Да, мы ходим в Горку, - сказала я, вытаскивая шпагу и становясь в позицию, - Да, мы дерёмся до последней капли крови, а не до первой. Знаете, какие качества закаляет Горка? Сейчас узнаете! У вас наверняка есть с собою шпаги – они нынче у всех есть. Защищайтесь, господа!
Они смотрели на меня со смесью страха и непонимания. Никак не могли понять, что человек, которого припирают к стенке обвинением в таких вещах, не станет испуганно ублажать своих врагов. Он просто поступит с ними так же, как и с теми, с кем сходится на арене. В Горке у всех есть друзья и враги – Ада и Лара сошлись сегодня со своими врагами. С ними бьются насмерть. Что ж, научим наивных мальчиков простому принципу арены – бей, пока не ударили тебя...
Выйдя из ступора, они атаковали меня все разом. Ничего... Кинжала при мне не было, но разве можно бояться тупых шпаг? Синяки – такая мелочь, по сравнению с раной, из которой медленно течёт струйка противно тёплой крови – вроде той, которую я буквально только что перевязывала обрывками трикотажа. Я парировала один удар предплечьем перешла в наступление, нападая на всех по очереди. Что для меня их тупые железки?
«Не убивать...» - пронеслась в моей голове мысль, - «Только поставить на место...».
Я перерубила шпагу одного, левой рукой захватила оружие другого и резко дёрнула на себя. Его рука рассталась с эфесом. Я этой шпагой отпарировала выпад третьего и приставила острие своего, настоящего, оружия к его горлу.
Он смотрел на меня вытаращенными, остекленевшим от ужаса глазами. А мне почему-то было приятно. Приятно демонстрировать силу, приятно чувствовать, что чужая жизнь в моей власти. Сознавать, что могу отнять её одним лёгким движением руки. Однако что-то отдалённо напоминающее совесть шевельнулось в глубине моей души. Я сделала над собой усилие и опустила шпагу.
- Отпускаю... В последний раз прощаю, и катись на все четыре стороны. Но если явишься с той же целью ещё раз...
Они попятились, набирая скорость, и помчались прочь, быстро растворившись в темноте. О том, что они могу что-то разболтать или донести, я сейчас не беспокоилась. Не до того было.
- Криста! – услышала я голос Лары. Она бегом приближалась к нам со стороны пролома в стене.
- Принесла? – спросила её Феня.
Лариона молча вытащила из-под куртки поллитровку. Я вздохнула, почувствовав, как часть скалы, громоздившейся у меня на плечах, сваливается на снег.
- Давай сюда, - сказала я, забирая у подруги бутылку «огненной воды», - По глотку, девочки – с глотка ещё никого не развозило. Лара прикинется пьяной и будет, шатаясь, плестись впереди, распевая какую-нибудь попсу.
- Почему я? – возмутилась Лариона, пока я откручивала крышку.
- Потому что мы с Кристой физически сильнее, - пояснила ей Феня.
Я совладала с крышкой и понюхала содержимое бутылки. Пить «это», честно говоря, не очень хотелось. Очередным воспоминанием о том, что времени терять нельзя, я вывела себя из секундного ступора, поднесла бутылку ко рту и, закрыв глаза, сделала глоток. Жидкость обожгла горло и раскалённым камнем свалилась в желудок, однако, немного отдышавшись, я пришла к выводу, что всё не так плохо, как кажется.
Поллитровку передали по кругу, при чём Аде в медицинских целях досталось больше всех. Бутылку с остатками водки вручили Ларионе. Потом Аркадия, несмотря на наше сопротивление, всё же встала, опираясь на меня.
- Всё же так правдоподобней, - сказала она. Я тихонько скрипнула зубами и помянула некоторых своих родственников, иначе называемых чертями, но не стала возражать.

Как выяснилось, главный сюрприз поджидал нас в холле общежития. Не успела Лара, беря очередную верхнюю ноту, выпасть из дверного проёма, как я почувствовала предательский холодок где-то внизу корпуса и не менее предательскую лёгкость во всём теле.
Ольга Геннадьевна, завуч, мелкая, сухонькая и страшно злобная бабёнка, сидела на месте вахтёра.
Ледяной ток поднялся по ногам и замер где-то на полпути к сердцу. Я поняла, что мы пропали. Пропали окончательно и бесповоротно. Феня, поддерживавшая Аду с другой стороны, кажется, тоже это поняла, во всяком случае, она не издала ни звука.
Похожие на стальные буравчики глаза завуча впились в меня и пронзили насквозь. Ольга Геннадьевна не спешила заговорить, однако наша участь была решена без слов. Нас ждали. Слишком понятно было, откуда мы вернулись. Я уже открыла рот, чтобы сказать что-то дерзкое и тем самым скинуть ледяные оковы со своего тела, но мне не удалось этого сделать.
- Офигеть! – внезапно заорала Лара, тупо пялясь на завуча, для справки – учительницу английского языка, - Мисска!!!
Прозвище «Мисска» закрепилось за Ольгой Геннадьевной давно и надолго, автором его была Лариона, чем он, кстати, страшно гордилась и называла – понятное дело, за глаза – учительницу только так.
- Ну вообще ошизеть! – продолжала Лара, пошатываясь, подгребая к вахтёрскому столу, - Быть того не может! Какими судьбами в наши скромные пенаты? Хотя нет, стойте, я угадаю! Наверное...
«Мисска» поморщилась: - Лариона, ты пьяна!
- Нич-чего подобного! – возмутилась Лара, - Я трезвее оконного стекла, это вам кто угодно подтвердит! Во! Криста, скажи, я пьяная?!
Тут до меня дошло. Это было спасением. «Мисска» не могла точно знать, что мы были в Горке. Ей могли донести о нашем исчезновении с территории Лицея, не более того. А значит, план ещё в силе, сейчас завуч ничем не отличается от вахтёра в первоначальном плане.
- Ты пьяна в дым! – рявкнула я, и Лариона крайне правдоподобно присмирела, - Хуже Ады, она хоть молчит. Простите её, - обратилась я к «Мисске», - девочка впервые в жизни попробовала алкогольные напитки, вот её и развезло.
Завуч, прищурившись, смерила меня взглядом великого инквизитора: - Пили?
- Немного! – мужественно ответствовала я, - Кто ж знал, что их так переколбасит?
Феня, уловив соль дела, отделилась от Ады и схватила в охапку Лариону, орущую что-то про слезу младенца и про то, что меня за враньё черти будут жарить в СВЧ-печке.
На лице «Мисски» отразилось самое натуральное разочарование. Я осторожно выдохнула. Худшие мои опасения подтвердились, однако и самые смелые упования сбылись: хоть нас и подстерегали, нам удалось провести врага!
- Гребём в комнаты, девочки! – сказала я, осторожно подталкивая Аду, навалившуюся на меня всем весом. Похоже, силы её были на исходе.
- Нет! – вздыбилась вдруг Лара, вырываясь из крепких объятий Афанасии, - Не хочу в комнату!
- Это твои проблемы, - подыгрывая, ласково сказала ей Феня, - Но ты пойдёшь.
- Нифга!!! – заорала вдруг Лариона, въезжая Фене по лицу локтем, - Никуда я ... не попрусь, ясно тебе, ... ...?!
- Лара!
- Пошла на ..., - сообщила подруга, рванувшись вновь, - ... ... !
Моя нижняя челюсть медленно, подпрыгивая на ухабах, поехала вбок. Честно – я знала, что у Лары крайне богатый словарный запас и великолепно работают свободные ассоциации, однако даже представить, что она вообще когда-нибудь слышала такие слова, мне было трудно. А оказалось, что она не только слышала, но и может воспроизвести, да ещё в столь изысканных сочетаниях! Было от чего обомлеть.
Ольга Геннадьевна, кажется, тоже была в шоке: она сидела за столом выпрямившись, словно проглотила гимнастическую палку, и не произносила ни слова. При всех своих тараканах она была дама интеллигентная до дрожи в коленях и выразительно приходила в ужас от слова «жопа». Впрочем, даже Феня, которую по жизни трудно смутить, была ошеломлена. А Лариона продолжала – не скупясь на сочетания, ни разу не повторившись, она в подробностях рассказывала, что думает об учителях, которые не дают людям нормально пофехтовать на переменах, о тех, кто стучит на посетителей Горки, о тех, кто этих посетителей наказывает, о тех, кто против боёв, лошадиных бегов и скачек, покера, преферанса и всех существующих азартных игр... Ей-богу, представить себе такие высказывания я бы не смогла и в белой горячке.
И тут до меня стала доезжать, как дрезина по ржавым рельсам, простая жизненная истина. Лара не демонстрировала свои актёрские таланты. Она действительно была пьяна – глоток водки свалил раньше никогда ничего крепче кефира не употреблявшую девушку с ног.
В новом ступоре, едва отойдя от предыдущего, я пыталась осмыслить положение и понять, что же мне делать. Очевидно, Феня тоже начинала понимать, что с Ларионой творится неладное. Она беспомощно посмотрела на меня, но я не знала, что делать – мысли предательским образом путались в голове.
Способность размышлять трезво и чётко мне возвратила Ада. Правда, надо сказать, что сделала она это против своей воли. Уверена, что будь у неё возможность, она предоставила бы мне пребывать в столбняке и дальше, однако выбирать подруге не приходилось: я почувствовала, как Ада медленно оседает на пол. Пришлось подхватить её, а потом и вовсе поднырнуть под полубесчувственное тело и взвалить его себе на плечи. Ноги, пусть и натренированные фехтованием, решительным нытьём воспротивились такому двойному грузу, однако я посоветовала ногам заткнуться.
Феня, получив такую мотивацию к действию, мгновенно подлетела к Ларионе и сделала единственное, что могло ошеломить девушку в тот момент – врезала ей кулаком между глаз, а потом в солнечное сплетение. Ошалев от такой комбинации, Лара с каким-то нечленораздельным звуком обрушилась на руки Фени, ловко перекинувшей её через плечо.
- Доброй ночи! – приглушённо крикнула я «Мисске», с невесть откуда взявшимися силами галопом возносясь по лестнице на второй этаж.