– Верно подметила. Идти за спиной потенциальному врагу я никогда не разрешу… – Тризар, конечно, немного привирал. Он пока еще не до конца доверял ей, и дело было даже не совсем в ней, а в нем самом. Ведь шаткие нервы наемника не сразу готовы принять тот факт, что теперь у него есть напарник, а не враг. «И как мне вообще эта идея в голову пришла?» – Размышлял Тризар.«Конечно, с ней работать будет и не так скучно, и проще… Но было это настолько глупо, что мне просто повезло, что меня сейчас не объедают голодные волки где-нибудь в овраге этого же леса…».
В ответ на сухой «восторг» эльфийки Тризар с наигранным наивным видом посмотрел на тушку птички и снисходительно заявил:
– Да ладно тебе! Перекусим, и хватит. Не будем сильно наедаться в дорогу, идти тяжело будет.
Лучник продолжил идти вперед, небрежно болтая тушкой куропатки в руке. Хотя, конечно, ей уже было все равно. Через еще минут пятнадцать ходьбы тропинка немного отклонилась к востоку, отдаляясь о дороги, и вскоре наемники вышли на небольшую полянку, похожую на маленькую вырубку.
– Ну вот, пришли. – Тризар посмотрел на небо – солнце полностью выползло из-за горизонта и начинало разогревать день после холодной осенней ночи, – самое время для того, чтобы поесть! – Наемник явно был рад тому, что он наконец-то чем-то разбавит пустоту в желудке. Пара прошла ближе к центру поляны и устроилась около широкого пня. Лучник скинул хворост на землю и бросил рядом будущий завтрак. Лук и колчан оставил валяться на пне, без присмотра – он уже меньше волновался о том, что Шарлиз захочет исчезнуть вместе с его сокровищем, и даже, в качестве шутки, обратился с просьбой, указав на свое ценное снаряжение:
– Смотри, чтобы зайцы не сперли. А то они коварные, сволочи. – «Шут ты гороховый…» – тут же спохватился лучник. Сам же в это время нарвал немного сухой травы, сходил и принес несколько камней, чтобы оградить костер и не вызвать пожар, и начал разводить очаг. Небрежно выложив камни в круг и кинув туда пучок сухой травы, наемник аккуратно выстроил шалашик из хвороста, встал… И задумался, молча глядя на костер. Тут до него дошло, что костер ему сейчас разводить нечем. Тризар чуть было не сругнулся:
– Я огниво забыл, – он стоял и тупо смотрел в кострище с каким-то глубоким разочарованием в жизни. Тут он подумал о Шарлиз, ведь она владеет магией, но он не знал, умеет ли она поджигать предметы. Он повернул голову в сторону наемницы и мрачно сказал: – Только не говори мне, что ты хотя бы искру из своих пальцев высекать не умеешь…

Тризар, увидев это явление, развел руки в жесте, мол, «без комментариев», улыбнулся и довольно повел бровью.
– То, что мне, очевидно, больше с собой брать не придется, – ответил лучник и улыбнулся еще шире, посмотрев в глаза Шарлиз. – Я уж думал, что опять придется извращаться… – он вспомнил, как он разводил костер в прошлый раз, так  же забыв ценный инструмент для выживания. Тризар продолжил сам ощипывать птичку, все время ухмыляясь сам себе на уме. «Ха. Ну вот, если не убийцу с собой взял, то универсальный набор для выживания вдали от цивилизации – точно» – молча шутил он. «Если она и в деле настолько же полезна окажется, то тогда я принял весьма удачное решение». По ходу процесса Тризар не забывал подбрасывать новые ветки в костер, которые постепенно начинали превращаться в мелкие угли.
Птичка тем временем приняла «голый вид». Тризар снял с брони нож, положил куропатку на пень и лихо отсек ей голову, оставив на нем немного птичьей крови. После отошел на несколько метров от костра и стал ее потрошить. Когда птица была готова для того, чтобы отправиться на вертел, он взял палку, которую принесла Шарлиз, заточил ее с одного из концов и пронзил тушку вдоль хребта. Так как костер не был еще окончательно готов, а хворост заканчивался, наемник вонзил палку с тушкой острым концом в землю и отправился в сторону деревьев, чтобы найти топливо для костра покрупнее, оставив Шарлиз наедине с разделанной куропаткой. Из леса послышалось несколько звонких ударов и хруст дерева. Когда Тризар пришел, он нес в каждой из рук по толстой ветке, очевидно, только что позаимствованных у какого-то дерева.
– Все-таки топор пригодился, – сказал наемник, отправляя топор к прочему своему снаряжению и бросая одну ветку рядом с костром. Вторую ветку он очистил от мелких отростков и сломал в нескольких местах, упирая ее в землю и наступая ногой. Сначала в костер отправились мелкие сухие обломки, придав ему силы, а следом пошли и толстые, сырые куски. – Ну вот, через минут через десять можно будет начать, – Тризар устроился на траве рядом с костром, скрестив ноги. – А ты чего стоишь, как неприкаянная? Садись. Надо сил набраться. Мы спали мало, а дорога… Да что я говорю, сама все знаешь, – прервал свое поучение наемник.
Костер набрал силу, создав в радиусе полутора метров вокруг себя зону комфорта. Тризар сидел молча и смотрел на пляшущие языки пламени, медленно пожирающие дерево. Несмотря на плачевную историю своей семьи, он любил наблюдать за огнем. Один бог знает, почему. Может, потому, что он, не убив семилетнего мальчика, сделал его сильнее?
На улице уже давно было светло. Холодное осеннее солнце медленно ползло по небосводу, иногда прячась за редкими облаками. Несмотря
на время года, оно все еще дарило какое-то тепло, поэтому ближе к полудню на улице было находиться куда комфортнее, чем ранним утром, а костер, горящий в непосредственной близости, делал это пребывание еще более приятным.

Тризар словил задумчивый вид эльфийки и понял, что придется объяснить, что это за страшное орудие такое, про которое он говорил:
- Ну… Огниво – это небольшая шершавая металлическая пластинка или даже просто кусочек ровного железа с грубой насечкой и кусочек кремня – он разный бывает. Кремнем резко и с силой чиркают по шершавому металлу – вылетают горячие искры, способные поджечь сухую траву, мелкие опилки, стружку – трут, одним словом. Все эти сказки про палочку, которую надо долго крутить в куске дерева – это туфта. Таким образом, конечно, развести костер можно, – с натягом протянул наемник, – но делать ты это будешь весь день, и повезет, если к ночи будет уже огонь, а не микроскопический уголек, который истлеет за минуту. Конечно, на случай, если на улице дождь или просто сыро, а я имел неосторожность не взять с собой нужный инструмент, у меня есть один способ разведения огня… – Тризар посмотрел куда-то в сторону пня, – только не всегда работает.
Он пошарил палкой в костре, немного расшевелив его, и бросил еще один обломок толстой ветки. Слезящиеся глаза эльфийки наемник заметил, но комментировать никак это не стал. Его больше удивил тот факт, что эльфийка ест дичь в сыром виде.
– Хм… – лучник вскинул брови и сделал задумчивое лицо. – А гвозди ты тоже перевариваешь, я так понимаю? Тут просто дело в чем… Не знаю, как у вас, дроу, но у нас, у людей, есть довольно много причин, по которым мы пищу предпочитаем обработать при высокой температуре, прежде чем употреблять. Разумеется, это в основной своей массе относится к сырой плоти кого бы то ни было, – наемник косо посмотрел на мелкое тельце куропатки, уже мирно ожидающего своей дальнейшей участи, думая о том, что съел бы сейчас пол свиньи, а не обгладывал ребра этого пернатого. – Ну, во-первых, пожалуй, любое мясо в сыром виде плохо усваивается человеческим организмом. Есть, конечно, исключения, ест даже способы поедания сырого мяса, но эти способы известны только опытным таежникам, поэтому в большей своей части съеденное мясо в сыром виде заставит тебя долго мучиться отравлением и подарит не одну минуту объятий с отверстием в туалете. Во-вторых, у животного, помимо мяса – то есть мышц, которые мы едим, обычно, есть еще куча других различных органов, не пригодных к употреблению – противно на вкус, а то и вредно. Особенно это касается кишечника, потому что в нем может находиться какая-нибудь неприятная зараза, которая находится только в нем и не присутствует в остальных частях организма. Хотя и в мышцах может быть гадость какая-нибудь. Ну, в принципе, и черт бы с ним, но после попадания этой дряни в организм человека, он начинает загибаться. Именно поэтому чем быстрее разделаешь тушку и вытащишь все потроха, тем лучше, ведь если ты, убивая животное, задел кишечник, то эта дрянь загадит тебе всю будущую трапезу и есть это будет нельзя. Так что в любом случае нужно дезинфицировать пищу. Я вот, к счастью, попал в шею, поэтому можно особо не волноваться. Ну, и в-третьих, вкус. Не знаю, как вы, но я вот сырое мясо пробовал, и мне эта гадость совершенно пришлась не по вкусу. Поэтому я предпочитаю мясо в приготовленном виде. Хорошо, если оно будет соленое и со специями – лучше вообще не придумаешь! – у голодного наемника от таких фантазий живот стал издавать громкие утробные звуки. – Но если ты способна переварить все заразы, которые могут быть в животном, и тебе приятен вкус сырой плоти – я могу отстрелить тебе еще одну птичку! – улыбнулся Тризар.

Тризар снова удивился:
– Господи, по-моему, это еще хуже… Там же кишечник… Он при готовке же разрывается и… Там же… – У наемника от таких противных мыслей аж аппетит отбило. – Тьфу. Ты не перестаешь меня удивлять. Может, нормально приготовленная птица тебе больше понравится? Ну, я надеюсь…
Угли тем временем подоспели и давали хороший жар. Тризар взял четыре самых больших камня и положил их рядом, по два, по разные стороны костра, после чего водрузил между ними импровизированный вертел. Тушка птицы была очень близко к углям, поэтому ее приходилось постоянно крутить. Спустя минуту запахло жареной дичью, отчего редкое гудение в желудках наемников прибавило в громкости и периодичности, и Тризару, так же, как и эльфийке, тоже захотелось слопать свой завтрак в таком виде, в котором он был сейчас.
Кожа птицы стала твердеть и покрываться темной корочкой, но этот вид готовой пищи был весьма обманчив – внутри мясо было абсолютно сырым и несъедобным. Угли волнообразно переливались разными оттенками красного, обдуваемые легким утренним ветром. Лучник взял палочку и сгреб их все одну кучку под вертелом – чтобы было больше жару, а сами угли не пропадали почем зря. Тут Тризар понял, что хочет пить, но совершенно точно знал, что воды у него с собой никакой нет – он обычно набирает ее в роднике неподалеку от того места, где наемники сейчас остановились. Пить хотелось, а за птицей нужно был следить – нет, не потому, что Шариз ее съест, пока лучник ходит за водой, а потому что, судя по ее словам, она просто не умеет готовить. Тризар решил отправить саму эльфийку за водой:
– Шарлиз, – обратился к дроу лучник, – тут на северо-востоке есть родник. Маленький очень, почти сразу в землю уходит. Иди сейчас в том направлении – увидишь ель большую, сгоревшую. Не промахнешься. От нее еще пройди туда же метров 100 – услышишь журчание... А там разберешься. Ну, или можешь постоять у ели, послушать. – Тризар поднял глаза на Шарлиз, продолжая одной рукой крутить палку с куропаткой, и нагло так, но добродушно улыбнулся, – Уши большие у тебя – может, услышишь. – Он полез свободной рукой за пояс, снял с него небольшую флягу и протянул в сторону дроу, - сходи за водой, пожалуйста. А то птица сухая будет, скорее всего – без воды и куска не проглотишь.

«Съесть?..» – Тризар поднял бровь так, как будто хочет дотянуть ее до затылка. «Меня? С тобой что?..». Наемник впал в недоумение от такой фразы. Кроме того, несмотря на всю его паранойю, он понял эту фразу отнюдь не прямо. «Странная ты дамочка. Как-то ты быстро развиваешь наши… отношения» – лучник вдруг задумался – он почти никогда не употреблял это слово в сочетании с «наши», или «мои» – в общем, по отношению к себе. Однако данные подозрения списал, опять же, на собственную нехватку общения и одиночество, и успокоил себя мыслью о том, что она это сказала в прямом смысле – так и правда было спокойнее, потому что находиться в состоянии боевой готовности ему было куда привычнее и проще, чем думать об отношениях с противоположным полом.
Пока Шарлиз ходила за водой, Тризар наслаждался одиночеством. Нет, не то, чтобы он специально ее спровадил, чтобы побыть наедине с самим собой, просто лучник осознал свое облегчение, когда эльфийка скрылась в лесу. Стало спокойнее. Хотя, конечно, это все тараканы в голове, которые завелись там на основе деятельности, которой занимался Тризар.  Да и просто к одиночеству рано или поздно начинаешь привыкать, и наемник пока еще не совсем приучился к тому, что рядом с ним теперь всегда будет находиться какой-то один человек. Иногда ему нужно было оставаться одному – восемь лет одиночества заставляют привыкнуть к этому состоянию.
С запада снова ползли облака, грозив в скором времени закрыть солнце, которое и так не дарит тепла. Кроме того, мог пойти дождь. Мясо начинало тихо скворчать, капая соком на угли. Некоторые капли загорались, начиная изрядно коптить тушку, поэтому сейчас вода была как нельзя кстати, а пока ее не было, Тризар пытался сбить загоревшийся жир маленькой веточкой. Тут ему в голову пришла идея. Он снова залез свободной рукой за пояс и достал маленький бутылек – такой же, который показывал Шарлиз по дороге сюда, только пустой. Вытащив из него не до конца утопленную внутрь пробку, Тризар поставил его прямо на угли, под место, откуда текла жидкость, и стал собирать капающий жир с птицы. Он пока что не знал, как будет его использовать, но он точно знал, что он хорошо горит и может действовать, как напалм, поэтому лишним не будет, да и пузырек свободный есть.
Когда Шарлиз принесла воду, он открыл флягу и сделал несколько небольших глотков, задерживая воду во рту – так быстрее утоляется жажда.
– Спасибо, – сказал наемник, вытирая губы рукавом. – А ты не хочешь? – он протянул емкость с водой в сторону дроу.

Отредактировано Trisar (28.05.13 00:35:11)

Тризар несколько огорчился такому поведению напарницы, ведь он уже начал доверять ей, и хотел получить что-то похожее в ответ, а тут вдруг получает такое вот неприятное хамство. Он, еще немного подержав флягу на вытянутой руке и, не получив ожидаемой реакции, поторопился ее убрать и закрыть крышкой. «Ишь, какая. Я тут ей любезности оказываю, а она мне грубит. Ну и больно надо тогда!» – Наемник сильно нахмурился в недовольной гримасе. В нем снова проснулся мизантроп и хам. Ведь резкость в ответ на любезность – всегда неприятный удар, а после первого удара сразу же включается и защита. Поэтому наемник решил, что черта с два он теперь в ближайшее время будет любезничать с этой гордой эльфийкой.
– Это я жир собираю, – ответил лучник на последний вопрос дроу. – Хорошо пропитывает ткань, хорошо горит, тяжело тушится. Смекаешь? – Тризар сделал паузу и, задумавшись, отвел взгляд в сторону. – Сейчас покажу.
Жареным мясом, кажется, пахло на всю округу. Кожа птицы, медленно вращающейся на вертеле, превратилась в твердую хрустящую корочку очень темного цвета. Тризар взял один из своих ножей и сделал надрез между ребер тушки – мясо пропеклось, и было готово к употреблению, поэтому наемник снял вертел с углей и снова воткнул его в землю. Теперь самое сложное – это забрать пузырек с углей, не обжегшись о горячее стекло и не расплескав его содержимое на угли, а главное – на себя. Лучник достал ту веревку, которой связывал хворост, обмотал ей горячее горлышко несколько раз, и, взявшись за обмотанное место, быстро перетащил емкость на траву. Размотав бечевку, он окунул ее конец в горячий жир, хорошо пропитав, вытащив ее и обрезав смоченную часть. Потом Тризар взял пробку, заложил внутрь горлышка короткий кончик пропитанной жиром веревки и вогнал пробку так глубоко, как смог, зажав внутри «фитиль», второй конец которого торчал из бутылки. Тризар посмотрел на свое творение довольным видом и принялся объяснять:
– Это работает ничуть не хуже, чем самовозгорающийся заряд. Единственный минус такого заряда в том, что поджигать его надо перед выстрелом, – он указал на кусочек бечевки, торчащий из горлышка и пропитанный жиром. – После того, как ты его поджег, эту штуку надо как можно быстрее отправить подальше, то есть надеть на стрелу и выстрелить. После столкновения с чем-нибудь бутылек разобьется, жир расплескается и воспламенится от горящего фитиля. Так как фитиль пропитан жиром, он не потухнет в полете. А самая приятная особенность в том, что при столкновении, скажем, с человеком жир не разлетится на метры вокруг, а весь останется на жертве. Жир при низкой температуре густеет, поэтому разлиться или разбрызгаться, как воде, у него не получится, зато он прекрасно липнет к одежде и коже, а при горении начинает хорошо впитываться в ткань, а значит потушить себя, не прыгнув в воду, не получится. Ну, или, не сняв с себя всю горящую одежду, – лучник нахально ухмыльнулся. – Но есть и другой минус, связанный с этим свойством, -Тризар крутил бутылочку в разные стороны – она уже остыла, и ее можно было легко держать в руках, – этот снаряд непригоден для использования зимой, так как жир превращается в твердую массу, неспособную течь вообще. – Тризар встал и воткнул пузырек в свое место на поясе. – А еще такой заряд быстро демаскируется – он горит в полете, поэтому позволяет легко себя обнаружить, – добавил он напоследок.
Куропатка тем временем немного поостыла и наполняла своим запахом всю лужайку. Наемник спустил приготовленную тушку вниз по палке, оставив ее висеть над землей, сам сел рядом, на траву, и пригласил сделать то же самое своей напарнице:
– Давай уже поедим что ли, – показал он Шарлиз жестом рядом с очень креативным столом.

Тризар усмехнулся, посмотрев на дроу. По эльфийке было видно, что она явно редко пользуется оружием дальнего боя.
- Ну... Человек, которого тебе нужно убить, далеко не всегда одет в тряпки, как мы с тобой. Иногда, а скорее даже часто жертва таскает на себе что-то тяжелое и железное. Пусть это не всегда сталь высокого качества, и ее можно пробить простой стрелой, но ведь встречаются и особо богатые клиенты – их доспехи делаются по заказу, и очень прочны, а попасть в открытые участки тела – тоже не слишком частая возможность. Поэтому в таких случаях я начинаю использовать различные дополнительные приспособления, вроде стрелы с напалмом. Когда эта жидкость попадает на металл и огонь охватывает пластины доспехов, разогревающееся железо очень быстро превращается в настоящую печь, из которой впопыхах редко кому удается выбраться… Человек, как правило, либо спекается, либо получает травмы, несовместимые с жизнью, и вскоре умирает. Ну, или носит потом эти доспехи до конца дней своих, не снимая… - на этом моменте Тризар отвел взгляд в сторону, припомнив какой-то момент из своей жизни, после чего как-то рефлекторно оглянулся, в чем, казалось, не было никакого смысла.
Тут Тризар замер. От изумления, обиды, горести, злости – от всех этих чувств, посетивших его в момент, когда Шарлиз упомянула про дом. «Да как… Ты… Посмела?..» - наемник смотрел на спутницу пронизывающим холодным взглядом, полным адской злости, и готовый обмотать ее «нравственную» эльфийскую шею ее эльфийскими кишками, после чего засадить пару ножей в ее гордое эльфийское сердце – чтоб наверняка. Но у лучника даже руки опустились – раздирающие его чувства полностью его обездвижили – Тризар просто не знал, как реагировать. Он явно не ожидал такого выпада со стороны напарницы. Напарницы! Нет, он все прекрасно понимал: она гордая, безжалостная, у нее нет никаких особых моральных принципов по поводу семьи, любви к близким, горечи о потере… Она – гордая дроу из подземелий, где даже семья не может являться объектом душевного умиротворения, любви и заботы. Но, черт возьми, как можно было отпустить НАСТОЛЬКО циничную фразу? Тризар не сразу понял, что чисто рефлекторно крепко схватился за нож и уже был готов вспороть симпатичный живот своей спутницы, но вовремя взял себя в руки и оставил оружие в покое. Наемник перевел дыхание, сделал глубокий вдох и громко выдохнул. В этот момент он даже немного обрадовался, что ему удалось сдержать волну своей злости, потому что он все же понимал, что Шарлиз действительно не задумывается о таких вещах, как сожаление или скорбь… Она даже, скорее всего, не специально это сделала. Просто бросила неосторожную фразу, сама не понимая, что только что чуть не лишилась жизни одним из самых жестоких способов. Тризар, выровняв дыхание, снова отвел взгляд в сторону, вспомнив те ужасные кадры из хронологии своей жизни. Теперь злость сменилась тоской о погибших близких. Наемник молча отломил горячий кусок мяса от тушки, не чувствуя боли, и положил в рот, начав вяло его пожевывать. Тризар еще раз посмотрел в глаза Шарлиз, пытаясь увидеть там хотя бы крупицу сожаления о сказанном.
- Выбирай слова, пожалуйста... Знаешь... Не думаешь о моей скорби, так подумай хотя бы о своем здоровье – так ведь и жизни лишиться не долго.
Лучник все бегал глазами из стороны в сторону, как будто то ли искал что-то, то ли кого-то… Тут он вспомнил про комплимент, который Шарлиз позволила себе сделать в его сторону, что, кстати, было уже удивительно, и решил немного разрядить обстановку:
- Приятного аппетита. Наслаждайся, - выражение пусть и звучало сухо, но Тризар отнюдь не желал эльфийке подавиться и скончаться от удушья кусочком жареной куропатки. Просто настроения сейчас любезничать в ответ совершенно не было, да и не за что. Скорее, здесь был упрек тому, что дроу все еще не следит за тем, что и кому она говорит, в то время как Тризар старается наладить отношения.
Наемник снова отвернулся и продолжил поедать свой завтрак в полном молчании.

Отредактировано Trisar (28.05.13 02:25:41)