С унылой тоской и однообразностью, тянулись минуты в этом сыром и тёмном каземате, постепенно превращаясь в часы. Часы же ползли мимо Лютика, подобно муравью, застрявшему в сиропе. Сам же пегас плохо представлял, сколько прошло времени с тех пор, как его сюда посадили. Уставши ходить кругами по камере, он долго стоял у двери, смотря сквозь окошко на противоположную стену, рассматривая прихотливый узор теней на грубых камнях. На душе было пусто, как в дырявой бочке. Разные мысли метались под сводом черепа, но ни одну невозможно было поймать, и хорошенько рассмотреть. Да Лютик и не хотел этого делать, потому что ни одной дельной мысли среди них не было. Это были бесконечные вариации вопросов «что делать?», «что будет дальше?» и «как я докатился до такого?». Впрочем, была среди них и одна мысль, которая беспокоила его более всего: «А что со Стрелой? Где она?»…
   Устав стоять, он прилёг на камни, и положив голову на передние копыта, словно загипнотизированный стал смотреть на призрачный отблеск света, проникающий в камеру сквозь окошко. Никогда ему ещё не было так тоскливо и одиноко В душе, холодной и мерзкой жабой поселилось отчаяние.
   Время казалось замерло, подобно остывшему куску смолы. Единственным событием, внёсшим разнообразие в могильную скуку, было появление смотрителя, который бросил Лютику охапку прелого сена, пахнущего так, будто бы оно долго служило кому-то подстилкой. Лютик был ещё не слишком голоден, для того, что бы есть такое. Его желудок был привычен к более утончённым деликатесам. Он брезгливо сдвинул сено в один из углов, и снова лёг на нагретое место. От вынужденного безделья и тишины, постепенно его сморил сон…

   Лютик не знал, сколько длился его тревожный, неуютный сон на жёстком, каменном полу, он помнил только, как много раз в полудрёме ворочался, стараясь найти положение поудобнее, и перенести опору с отлежанных мест.
   Изо сна его вывел шум шагов по коридору, а звон ключей и лязг отпираемого замка, окончательно взбодрили узника. Лютик поднялся на ноги, щурясь от яркого света факела, осветившего его камеру, и пытаясь рассмотреть входящих. На всякий случай он отступил в глубь камеры, и вжался крупом в угол. Постепенно проморгавшись, и привыкнув к мерцающему свету двух факелов, он смог поподробнее различить двух людей. Оба они были в одинаковых чёрных плащах, но было видно, что один из них слуга, а другой – господин. Слуга отступил в угол, в одной руке держа над головой факел, подсвечивая господину, а в другой грозно выглядящую катану. Из этого можно было сделать вывод, что это телохранитель. А господином, так же держащим в левой руке факел, а в правой – хлыст, был ни кто иной, как знакомый Лютику по ночи принц из замка. Тот самый, от которого Лютик и спас Стрелу. И хотя эта встреча была вполне логична, Лютик удивился и испугался при виде принца, и ойкнув, занял оборонительную позу, прижав уши, и окрысившись, но при этом ещё сильнее вжался задом в угол…
   - Ага, узнал, гадёныш? – Злорадно сказал принц, и откинул капюшон. На его носу красовался здоровенный пластырь, скрывая урон, нанесённый ему зубами Стрелы.
   - Где она? – Сразу же перешёл он к делу, задав животрепещущий вопрос. Его глаза прямо так и буравили Лютика, шаря по нему, и выискивали места, куда нанести первый удар хлыстом. Пока же принц, с противными шлепками, ударял себя им по голенищу сапога, наслаждаясь его весом и гибкостью.
   Взгляд Лютика затравленно метался между принцем, его хлыстом и катаной телохранителя. Он нутром чуял, что сейчас ему будет очень плохо… А что он мог ответить? Со Стрелой он расстался сегодня утром, и если повезло, её уже нашёл Рипост, а с ним она будет в безопасности… Ответ же «не знаю», как было видно, не прокатил бы. Уж больно нервно подрагивала рука у принца, держащая хлыст…
   - Она никогда не будет вашей… - Уходя от вопроса, угрюмо ответил Лютик, поёжившись в ожидании наказания за дерзость.
   Принц раздражённо хлопнул себя по ладони кончиком хлыста, и сжал его в кулаке.
   - Ты что, не понял вопроса? – Сказал он. – Повторяю: где она? И не тебе решать, кто кому будет принадлежать… Уж не положил ли ты на ту девушку, глаз, ты, извращенец? – И принц указующе ткнул хлыстом Лютику в грудь.
   Отступать пегасу было некуда, и он жалел что не может сложиться как подзорная труба, что бы избавится от жалящего прикосновения хлыста.
   - Но она совсем не девушка! – Оскорблённый в лучших чувствах сказал Лютик. – То есть она не человек. Она единорог, превратившийся в человека! Вы не можете любить единорога!!!
   Нельзя сказать, что принц поверил, или удивился, он только убрал хлыст и сказал:
   - Ты лжёшь. Она девушка. Самая необычная девушка, что я встречал… - Произнеся эти слова, принц, казалось, задумался на секунду, и продолжил уже менее уверенным тоном: - А если ты и прав, то всё равно сейчас то она девушка, а её прошлое меня интересует мало. У всех есть в прошлом что-то такое, что хочется скрыть… - Принц жёстко взглянул в глаза Лютику и добавил: - И не тебе, пернатый, говорить, что я могу, а что нет. Запомни, - он наставительно показал Лютику хлыст. – Я тут могу всё, что захочу. Я. Тут. Главный. – закончил он по слогам.
   Лютик возмущённо фыркнул, кося глаза на хлыст. Принц его до сих пор не применил, и Лютик стал надеяться, что хлыст предназначен для психологического давления, а не для битья. Принц, если разобраться, вовсе не был плохим человеком. Может просто избалованным…
   - Но вернемся к началу. – Вспомнил принц то, зачем пришёл. – Ты мне скажешь, где она! – Повелительным голосом приказал он. – Что ты с ней сделал?
   - Я не знаю, я… - Неосторожно ляпнул Лютик, успокоенный спокойствием принца, и в этот же момент кнут метнулся в воздухе, и со звонким шлепком обжёг острой болью плечо пегаса. Боль ослепила его, залив глаза кровавой яростью, и Лютик, возмущённо заржав, поднялся на дыбы, опять ударившись головой о потолок. Он было уже собрался опустить передние копыта на голову принцу, как почувствовал прикосновение к своему горлу холодной стали клинка телохранителя. Лютик и не понял, как тот, единым и незаметным движением, в один миг перетёк из угла камеры вплотную к нему, и приставил к его горлу катану. Холодное острие лезвия подействовало отрезвляющей бочки ледяной воды. Лютик на секунду замер, а затем медленно опустил передние копыта на пол, присев на задних ногах, отстраняясь от лезвия…  Почувствовав на шкуре что то горячее и влажное, он, вывернув голову, скосил глаза на свою шею, и увидел красные потёки, медленно тянущиеся книзу. Только сейчас он почувствовал жжение от пореза. С присмиревшим видом, удивлённо приоткрыв рот, он взглянул на телохранителя, снова занявшего место в углу, а потом перевёл взгляд на принца.
   Видок у того был хоть и спокойный, но спокойствие это было напускное.
   - Неправильный ответ. – В его голосе слышались нотки волнения. – В этот раз подумай хорошенько, прежде чем ответить: Где она?
   Плечо и горло болели, а Лютик был понятливым пегасом. Урок он усвоил с первого раза. Другой бы, более гордый и с возвышенными понятиями о чести, может и продолжил бы гнуть свою линию, и был бы избит до полусмерти. Лютик же предпочитал говорить, пока голова ещё соображает, а не затуманена подступающей болью. Так можно было сказать многое, но при этом не проговориться…
   - Я только отвёз её в назначенное место, где её ждал её друг. Там мы расстались. Я вернулся в город, а она ушла с другом… Это всё, что я знаю.
   Лютик призвал всё своё актёрское мастерство, стараясь выглядеть искренним. Он делал вид, что боится хлыста, косил на него глазом, и дрожал.
   Вряд ли принц поверил пегасу, но и бить он его тоже не стал.
   - Допустим… Тогда где то место? И почему тот друг сам за ней не пришёл? Почему пришёл ты? Не ты ли тот самый друг???
   - Нет! Он просто не мог придти. Он бы ни справился. Он не умеет пользоваться магией. – Врал Лютик о гипотетическом друге, но почему-то вспоминал при этом Рипоста. – А то место далеко в пустыне… Я точно не знаю где, но там ещё оазис…
   Принц скривил гримасу отвращения.
   - Мне кажется, что ты опять врёшь. Но это не важно. Я и не думал, что ты мне всё расскажешь… Надеялся конечно, - принц пожал плечами, - Но даже если ты сказал правду, я тебе объясню, как можно найти потерянную вещь. Да так же как ловят мышей – берётся приманка – кусочек сыра; кладётся в мышеловку и ставится на видное место. Мышка чует его, подбегает; ах, какой вкусный сыр! Заходит в мышеловку, берёт его, и в этот то момент дверца хлоп! – Принц ударил в ладоши – Закрывается. И мышка в клетке… Элементарно… А в моей мышеловке, кусочком сыра будешь ты! – И принц опять ткнул во вздрогнувшего пегаса хлыстом. – И посмотрим, какая мышка мне попадётся…
   Это заявление Лютик встретил неоднозначно. Понятно было, что принц рассчитывал, что Лютика придут спасать, но неужели он рассчитывал, что это будет именно Стрела? Нет, не настолько он был глуп. Скорее всего таким образом он хотел поймать гипотетических сообщников Лютика, или того друга, о котором пегас упоминал, что бы допросив, выйти на след Стрелы… Эх, как это было всё запутано. Мысли метались в голове пегаса, неспособные встать в ряд, что бы можно было над ними поразмыслить… К счастью, принц больше не требовал ответов, но зато он приказал:
   - А сейчас ты пойдёшь с нами. Эта камера хоть и хороша, но в моём замке тебе будет гораздо, гораздо удобнее. – И принц хохотнул, довольный своей мыслью.
   Лютик и так был скован – «антимагические наручники» на передних копытах, и стяжка на крыльях. С таким хозяйством на себе убежать было трудно. Принц позвал из коридора слугу, и тот деловито надел на несопротивляющегося Лютика прочный, кожаный недоуздок, и прицепил к нему пару цепочек, достаточно впрочем крепких. Верёвкам видимо не доверяли.
   Принц и телохранитель вышли, слуга потянул Лютика за ними. Сопротивляться не было смысла, и пегас, следуя за ним, вышел из камеры. Там цепи подхватили два дюжих вояки из охраны принца, и повели пегаса по коридору следом за хозяином на выход. Сзади шли ещё двое.
   Если бы не обстоятельства, Лютику такой эскорт только бы польстил…

>>>   Темница во дворце   >