Я не могу не поделиться текстом другой песни. Я в нее влюбилась.
Хоть я и не очень люблю Лору, но в ее исполнении это прекрасно!

Химера Нотр-Дама
Когда в дырявых башмаках, пройдя две сотни лье,
Я вышел к площади и думал сесть на паперть,
Чтоб из карманов парижан платить за ужин и жилье -
Я поднял голову, и был сражен ей насмерть.

Я даже рот раскрыл, поскольку забурлила кровь,
Я даже наземь сел: я был неосторожен!
Она срывала все замки у слова древего "любовь",
И в сердце мне вошла, как в кожаные ножны.
     
    Она парила в небесах,
    Она смотрела ласково
    С улыбкой на немых устах -
    Химера Нотр-Дамская.

Когда с товарищами я ходил в ночной налет,
Когда живыми выходили мы из битвы,
Когда в карманах пела медь, и отдалялся эшафот,
Лишь ей одной я посвящал свои молитвы.

Но раз усатый господин меня застиг впотьмах,
И мы сразились с ним у старого собора.
Я только раз взглянул наверх, но это был неверный шаг -
Я вдруг упал и услыхал: "Держите вора!"

    Она ловила лунный свет,
    Она была изменчива -
    Несущая мне сотни бед,
    Химера бессердечная.

Пока неделя за неделею в тюрьме неслась,
И приближался срок отправки на галеры,
Я на нее смотрел в окно, к железным прутьям прислонясь,
И говорил себе: "Любовь моя - химера".

Но даже в сказочных морях такой красотки нет,
И даже в Африке не знал бы я покоя,
Скучней нормандского коровника казался Новый Свет,
И потому я деру дал из-под конвоя.

    Она летела впереди
    И вывела к своим стопам
    С душою демона в груди -
    Химера с крыши Нотр-Дам.

И потому я в этот город возвращаюсь вновь,
С пустым карманом и в разорванной рубахе.
Сюда влечет меня судьба, и здесь живет моя любовь,
И обе вместе довели меня до плахи.

И вот стою с петлей на шее, и смотрю наверх,
Служа бродягам поучительным примером.
А сверху смотрит на меня и еле сдерживает смех,
И скалит зубы Нотр-Дамская химера.

    Когда в аду, как всякий вор,
    Я душу Сатане отдам,
    Польет смолою мой костер
    Химера с крыши Нотр-Дам.

Я снова нашла грустное стихотворение...

БАЛЛАДА О БУЛАНОМ ПЕНСИОНЕРЕ

Среди пахучей луговой травы
Недвижный он стоит, как изваянье,
Стоит, не подымая головы,
Сквозь дрему слыша птичье щебетанье,

Цветы, ручьи... Ему-то что за дело!
Он слишком стар, чтоб радоваться им:
Облезла грива, морда поседела,
Губа отвисла, взгляд подернул дым...

Трудился он, покуда были силы,
Пока однажды, посреди дороги,
Не подкачали старческие жилы,
Не подвели натруженные ноги.

Тогда решили люди: - "Хватит, милый!
Ты хлеб возил и веялки крутил.
Теперь ты - конь без лошадиной силы,
Но ты свой отдых честно заслужил!"

Он был на фронте боевым конем,
Конем рабочим слыл для всех примером,
Теперь каким-то добрым шутником
Он прозван был в селе - Пенсионером,

Пускай зовут! Ему-то что за дело?!
Он чуток только к недугам своим:
Облезла грива, морда поседела,
Губа отвисла, взгляд подернул дым...

Стоит и дремлет конь среди ромашек.
А сны плывут и рвутся без конца...
Быть может, под седлом сейчас он пляшет
Под грохот мин на берегу Донца.

"Марш! Марш!" - сквозь дым доваторский бросок!
Но чует конь, пластаясь на скаку,
Как старшина схватился за луку,
С коротким стоном выронив клинок...

И верный конь не выдал старшины,
Он друга спас, он в ночь ушел карьером!
Теперь он стар... Он часто видит сны.
Его зовут в селе Пенсионером...

Дни что возы: они ползут во мгле...
Вкус притупился, клевер - как бумага.
И, кажется, ничто уж на земле
Не оживит и не встряхнет конягу.

Но как-то раз, округу пробуждая,
В рассветный час раздался стук и звон.
То по шоссе, маневры совершая,
Входил в деревню конный эскадрон.

И над садами, над уснувшим плесом,
Где в камышах бормочет коростель,
Рассыпалась трубы медноголосой
Горячая раскатистая трель.

Как от удара, вздрогнул старый конь!
Он разом встрепенулся, задрожал,
По сонным жилам пробежал огонь,
И он вдруг, вскинув голову, заржал!

Потом пошел. Нет, нет, он поскакал!
Нет, полетел! Под ним земля качалась,
Подковами он пламень высекал!
По крайней мере, так ему казалось...

Взглянул и вскинул брови эскадронный:
Стараясь строго соблюдать равненье,
Шел конь без седока и снаряженья,
Пристроившись в хвосте его колонны.

И молвил он: - А толк ведь есть в коне!
Как видно, он знаком с военным строем! -
И, старика похлопав по спине,
Он весело сказал: - Привет героям!

Четыре дня в селе стоял отряд.
Пенсионер то навещал обозы,
То с важным видом обходил наряд,
То шел на стрельбы, то на рубку лозы.

Он сразу словно весь помолодел:
Стоял ровнее, шел - не спотыкался,
Как будто шкуру новую надел,
В живой воде как будто искупался!

В вечерний час, когда закат вставал,
Трубы пронесся серебристый звон:
То навсегда деревню покидал,
Пыля проселком, конный эскадрон.

"Марш! Марш!" И только холодок в груди,
Да ветра свист, да бешеный карьер!
И разом все осталось позади:
Дома, сады и конь Пенсионер.

Горел камыш, закатом обагренный,
Упругий шлях подковами звенел.
Взглянул назад веселый эскадронный,
Взглянул назад - и тотчас потемнел!

С холма, следя за бешеным аллюром,
На фоне догорающего дня
Темнела одинокая фигура
Вдруг снова постаревшего коня...

Асадов Эдуард

А с виду фруктик тот ещё он был -
Бескрыл, небрит, без каменной скрижали.
На небесах его, видать, прижали -
За то, что очень землю полюбил.
Но слишком знал людей, чтоб им помочь -
И много лет на каждой части суши
Он возвращает в рай собачьи души
Сквозь безысходность воющие в ночь.
Гроза катилась, струями хлеща -
Противовесом глыбе мирозданья
Он прикрывал дрожащее созданье
Полой когда-то светлого плаща.
И я, подумав - это, видно, сон,
Сказал ему, помягче сделав рожу -
Ты спас щенка - и мне поможешь, может,
Ведь я внутри такой же, как и он.
Застыли, намокая под дождём.
Он буркнул - ты не мой клиент, вообще-то.
По вашей части есть другие где-то.
Но если просишь, так и быть - пойдём.
В чернильности подъездной темноты
Он передал мне дар - живой комочек,
И позвонив - растаял в пасти ночи,
А двери - вся в слезах - открыла ты.
Ну вот - смеёшься - "врёшь ты всё, дурак!" –
Опять не веришь моему рассказу...
Я не встречал его с тех пор ни разу –
Он ангел потерявшихся собак.
(Михаил Янчук)

Белый пес и вокзал.

Под сводами шумливого вокзала
Из двери в дверь метался белый пес
Людской поток, толпа его пугал
И незнакомый запах резал нос

Его гоняли тетки-истерички
Визгливо вереща: «Пошел! Пошел!»
А он боялся воя электрички
И трепетал, бедняга, всей душой

Он напряженно вглядывался в лица
И, вытянувшись в струнку, замирал
Пес знал, что он не может ошибиться:
Вот-вот вернутся те, кого он ждал

С ним скудными объедками делились
Все больше – сердобольные бомжи
Но гордая собака сторонилась
Подачек жалких, пусть и от души

Не замечал, что стал худым и грязным
Порезанную лапу поджимал
Всей кожей остро чувствуя опасность
Забившись под платформу, ночевал

Никто не знал, что пес совсем недавно
Был счастлив, был накормлен и согрет
Его любили, называли славным
И он не знал ни горестей, ни бед

Он охранял, как ценные трофеи
Хозяев вещи – жизнь готов отдать
Они пришли с билетами, и с шеи
Ошейник сняв, сказали строго: «Ждать!»

И пес, хвостом растерянно виляя
Смотрел им вслед, пытаясь осознать
За что оставлен на чужом вокзале
Жаль, что собакам не дано понять

Что люди могут лгать и притворяться
Оправдывая полностью себя
И подчиняясь «воле обстоятельств»
Они не обернутся, уходя

А пес все ждал, надеясь на удачу
Теряя силы, веру – не терял
Хозяева уехали «на дачу»
Что – навсегда, об этом он не знал…

НЕ ЛЁГОК И УНЫЛ СОБАЧИЙ ВЕК:
И В ДОЖДЬ, И В СНЕГ,
И В МЕРЗОСТНУЮ СЛЯКОТЬ
НА УЛИЦУ ВЫВОДИТ ЧЕЛОВЕК
И ЗАСТАВЛЯЕТ КАКАТЬ............