Мизейра подняла взгляд на полтергейста, робкая улыбка появилась на худом и болезненном лице Миззи. Ведь нестрашно же... Совсем нестрашно. И не больно. Девушка тихо вздохнула и собиралась отпустить полтергейста, почти сказав ему "Извини", но почувствовав холодное прикосновение застыла и опустила взгляд. Глаза Мизейры удивлённо расширились. Всё-таки такой реакции она не ожидала. Она нагло вошла в дом полтергейста, а он принимал её так тепло. Словно давнего знакомого. Всё-таки было его жаль... Вот он есть, есть. И всё? Один такой. Мизейра слегка дёрнувшись, вновь подняла на полтергейста взгляд и тихо сказала:
- А ты всё-таки очень хороший... - девушка робко смотрела на лицо полтергейста, такое грустное лицо, такое доброе. Мизейра видела в этом лице не страх, не боль, а то, что дети называют "хорошо". А ещё... Она видела в его лице одиночество, она видела в его лице скуку. А на лице Мизейры отчётливо можно было увидеть желание хотя бы что-нибудь изменить в лучшую сторону. Хоть как-нибудь.
Мизейра задумалась, задумалась о жизни. Об одиночестве. Она не могла понять, как это? Жить совсем одному... Это же невозможно.. Хотя. Одиночество. С ним Мизейра была знакома. Рихтер, сестра Кларисса... В душу подкралось чувство потери, чувство, которое сопровождает очень многих существ. Это чувство смешивалось с жалостью и желанием что-нибудь сделать для полтергейста.
Мизейра уткнулась лицом в грудьь полтергейста, скрывая огромные глаза и блестевшие на них слёзы. Как-то странно. Не все люди бы так приняли Миззи, а он... Для Мизейры он уже был чем-то родным. Родным и дорогим существом. Чувство жалости очень сильно давит на человека. Существо, которому хочется помочь, сразу начинает вызывать сильную симпатию... Полтергейст не был исключением. Поэтому Мизейра сейчас молча стояла, крепко и ласково обняв его.

Миззи удивлённо смотрела на полтергейста. Он... Он улыбался..? Для Мизейры это было необычным. Странным. Всё успело измениться всего-лишь за несколько часов. А ведь было иначе. Был холодный и острый метал, который резал тонкое горло. А теперь? Теперь всё не так. Ещё никто не успокаивал Мизейру, когда она плакала. Никто не обращался с ней так ласково. Девочка тихо дышала и смотрела на полтергейста тем преданным взглядом, что бывает лишь у тех наивных детей, которые в своей жизни ещё не познали предательство. И верили всему, что их окружало. И любили всё, что их окружало. Такие большие чёрные глаза. Мизейра робко улыбнулась в ответ, стерев ладонью слёзы с покрасневшего лица. Полтергейст был очень хорошим, правда... Мизейре он уже был дорог, минимум как друг. Как минимум...
Она покраснела ещё больше, отведя смущённый взгляд от полтергейста. То же мне... Аристократка... Влюбиться в существо, которое знакомо тебе несколько часов и которое пыталось тебя убить. Хотя.. Бывает и хуже.
Миззи всё ещё обнимала полтергейста и, едва заметив это, поспешно опустила руки, скрыв глаза за чёлкой. Чтобы ему сказать... Чем бы оправдать себя за такое поведение? Ну не смешно ли... Мизейра вновь издала сдавленный всхлип, наконец-то осмелившись поднять на полтергейста взгляд. Снова пришлось стирать рукой с лица невольно капавшие слёзы. Но теперь Мизейра хотя бы слегка улыбалась. Вроде бы и не грустно, но всё равно...
Девочка, опустила руку, смотря на полтергейста и впервые не зная что сказать. Сказать, что всё хорошо? А поверит ли? Сказать, что она сама не знает откуда слёзы? Это звучало бы слишком банально. Да зачем о Мизейре? Ведь слёзы возникли не от собственной боли. Точнее, теперь и от собственной тоже. Впервые Мизейра чувствовала желание взять чью-то боль на себя, взять чьё-то одиночество и отдать своё детское, наивное и милое счастье...

Мизейра улыбнулась шире и, сама от себя не ожидая этого, буквально повесилась полтергейсту на шею. Просто обняла его снова. Но теперь она доставала легко и до его шеи и... Не важно. Мизейра тихо икнула и закрыла глаза. Странно всё-таки, странно...
- Х-хорошо, не буду... - слегка заикаясь, выдавила Мизейра, улыбаясь куда-то в пустоту. И почему он вдруг так изменился? Так необычно. Слишком резко. И неожиданно. В Мизейре проснулся тот самый змей недоверия, что так часто терзал людей. Сомненья... В сторону. Прочь. Миззи было плевать, главное, что вот он такой есть. Он такой рядом. И хватит.
А всё-таки надо будет вытащить его на улицу. И дать ему имя. Не безымянным же его называть? И почему Миззи придавала такое значение именам? Такое значение словам? Слова - прах. Вечно лишь то, что в душе и сердце. Остальное исчезнет со временем. Исчезнет плоть, исчезнет ткань... Всё исчезнет, а то лёгкое и бесконечно доброе, то, что называют душой, оно останется. И будет всё снова и снова рождаться в другом теле. Пока наконец не погибнет всё. И душе некуда будет идти. И она останется лишь бликом. Кусочком света, что кому-нибудь принесёт радость. Лучиком большого солнца, который обогреет и рассмешит кого-нибудь ребёнка. Такого как, например, Мизейра. Или осторожно дотронется до другой, скитающейся в темноте и потерянной души. Такой, например, как полтергейст.
Мизейра закрыла глаза. А что... А что, если она станет таким же лучиком? Маленьким, тёплым лучиком... Ведь так много существ нуждаются в тепле и помощи... Разве не может одна единственная душа обогреть всех? Пусть ценой собственного спокойствия...
Не может. Поэтому выбор души-лучика упадёт лишь на одного. Того, кто действительно в нём нуждается. Мизейра отпустила шею полтергейста и посмотрела в его глаза. Затем снова улыбнулась.
- Давай утром погуляем?

- Правда? - Мизейра обернулась. - О, надо же... Ну ладно. Значит, когда Зен проснётся. Не оставлять же её здесь одну.
Девушка недовольно посмотрела полтергейста. Между прочим это ему нужно, а не Миззи. Ну да ладно. Девушка внезапно зевнула. Немного захотелось спать. Совсем чуть-чуть. Миззи быстро отогнала сонливость и посмотрела на полтергейста почти ясными глазами. Угово-о-оры...
- Ну пойдёо-о-ом... - тихо заныла Мизейра, сделав жалобное лицо и взяв в руки руку полтергейста, чтобы потрясти. - Там со-олнышко, птички поют. И в конце то концов, я есть хочу. Я в отличии от некоторых вынуждена питаться. И пить хочется очень.. А тебе можно было бы и немного загореть на солнце. Вот.
Набор аргументов был исчерпан и Мизейра замолчала, думая, чего бы такого умного сказать. Но мысли в голову не приходили. Совсем. (Было бы куда приходить - пришли бы).
Мизейра чихнула от обилия пыли на чердаке и жалобно посмотрела на полтергейст акрасными от недосыпа глазами.
- Ну пойдё-о-ом... - жалобно заскулила девушка, снова дёрнув полтергейста за руку. - Ты ведь давно на улицу не выходил, да? А надо бы. У тебя нездоровый цвет лица.
Мизейра показала полтергейсту язык и хихикнула. Нужно иногда и вредничать же...

Зентана улыбнулась шире. Вообще она думала, что ее сейчас же попросят удалиться, а то это парочка так... В общем, Зен сейчас получалась как третий лишний. По крайней мере девчонка что-то уже себе навоображала, но быстро усмирила свою фантазию, которая бушевала у нее в голове и била ложкой по черепу изнутри. Хотя, нет.
Ложкой скорее всего стучал голод. Но тоже по голове. Бывало, что когда Зента хочет есть, у нее побаливает голова. А может просто от чего-нибудь еще. Она же такая хрупкая и слабая...
- На улицу? А что, неплохая идея. На улице хорошо сейчас должно быть, - согласилась с Мизейрой Зен, приставным шагом подвинувшись к полтергейсту и девушке, - пойдем... - тут она снова задумалась как его назвать и поджала губы, - там сейчас тихо и прохладно, и мало народу на улицах. Ты же не боишься света?
Последний вопрос Зен задала не в попад, конечно, но ей от чего-то казалось, что полтергейсты свет не любят. Но в то же время разум говорил, что полтергейст - это не вампир и света он, как бы, бояться не должен. А лучше чем мучаться в своих мыслях, лучше спросить у того, кто знает это точно. Только сразу возникал другой вопрос. А ответят ли?..
- Ага, хочется, - еще раз согласилась Зентана с Мизейрой, которая как будто прочитала ее недавние мысли.

Мизейра, радостно улыбнувшись, внезапно мило обняла полтергейста за шею и чуть не придушив его. От радости.
- Ну вот и отлично! - сказала девочка, отпустив шею полтергейста. - Покажем тебя на свет божий, а ты нас накормишь.. Кстати. Надо бы достать денег. Хотя..
Мизейра вытащила из кармана одну единственную золотую монетку, оставшуюся у неё с очень давнего времени. Хотелось конечно сохранить монету, как память, но есть хотелось больше, поэтому Миззи, доверившись урчанию в животе, сказала:
- Не-ет, не надо. Я думаю, что этого хватит не на один и даже не на два обеда, - весело сказала Мизейра, посторавшись скрыть несколько грустный взгляд. Она схватила полтергейста за руку и потащила к лестнице, так резко дёрнув, что в следующую секунду испугавшись, что уронит его.  Но вроде как пронесло, Миззи облегчённо выдохнула. А то б ещё рассердила его. - Ой, я не сделала тебе больно? Нет?
Мизейра икнула, улыбнувшись. В животе снова противно заурчало. Очень хотелось есть. Поэтому Миззи жалобно посмотрела на полтергейста, взглядом попросив его поторопиться. А затем глянула на Зен. Правда уже более весёлым взглядом, так как желание девочек совпадало. Обе они хотели есть.
Правда Миззи ещё и очень хотела вытащить полтергейста на улицу, сама не зная почему.

Миззи обернулась и задумчиво просмотрела на полтергейста.
- Хэй, что-то не так? - тихо спросила девочка. Раньше он говорил на так уныло.  По крайней мере с Мизейрой. - Ты не хочешь? По-мойму, это здорово.
Миззи мило улыбнулась, снова взяв полтергейста за руку. Ну уж нет, всё равно полтергейста на улицу вытащиим. Даже,е сли против его воли. Вот такая Миззи зараза. Заставляет бедного полтергейста на улицу выходить.  Гармонизатор обернулась и, выпустив руку полтергейста, прошла к двери. И нсова улыбнулась.
- А джентельмены должны открывать дверь дамам, - весело заметила она, кокетливо поправив юбку. Ну, а что? Поучим правилам приличия. Не только же Мизейра должна их знать.
Зачем, интересно, Миззи вообще вытаскивала его на улицу? Наверное, она хотела его хоть как-то приободрить. На улице хорошая погода, можно и погулять. Честно говоря, Миззи улицу не очень любила, она привыкла все дни сидеть в своей комнате и читать. А еду ей приносили. В сад она выходила редко, только потренироваться. А в остальном сидела дома. Была очень болезненным ребёнком... Но не будем о прошлом.
- А имя это не такаю уж и особенная часть, - Девушка снова улыбнулась. - Главное то, что внутри.
Мизейра хлопнула в ладоши.
- Ну так что? Будут даме дверь открывать или как?